Посмотрел на днях передачку по ТВ об Арно Бабаджаняне (был такой неплохой советский композитор армянского происхождения). Почти весь сюжет состоял из песен в исполнении Муслима Магомаева. И в какой-то момент этого сюжета ведущий сказал нечто такое (за точность цитаты не ручаюсь, но суть воспроизвожу): никто не мог разгадать загадку, почему поэты со своими стихами стояли в очередь к Бабаджаняну.
Тоже мне загадка. Потому что Магомаев пел песни Бабаджаняна. Потому и стояли в очередь. И не к Бабаджаняну, а к Магомаеву. Бабаджанян был всего лишь посредник в этой очереди.
А иногда поэты обращались к Магомаеву напрямую, как например, поэтвроссиибольшечемпоэт Евгений Евтушенко. Знаменитую песню «Чертово колесо» придумал именно он. Он не просто написал текст для этой песни, но и ПРИДУМАЛ, как ее надо петь голосом МАГОМАЕВА. Он позвонил сначала Бабаджаняну, потом Магомаеву и попросил его придти к Бабабджаняну «завтра днем». Встреча состоялась. Евтушенко сам спел и сплясал всю песню. Бабаджаняну оставалось только написать настоящую музыку, а Магомаеву – спеть по-настоящему.
Но Евтушенко, при всей своей предприимчивости, не смог войти в песенный триумвират семидесятых годов. Место поэта в триумвирате занимал Роберт Рождественский. Не столь яркий и напроломный как Евтушенко, зато умеющий раствориться в композиторе и в певце. Композитор триумвирата, ясное дело, Бабаджанян. Певец – Магомаев.
Я иногда думаю вот о чем: если бы Муслим пел только свои песни, которые написал как композитор, или пел бы только итальянские песни, или только английские и прочие мировые хиты, или только оперные арии, и никогда не пел песен Бабаджаняна, то кто бы его знал, это Бабаджаняна? Ну да, знали бы его в Союзе композиторов СССР как выдающегося сочинителя Господь знает чего.
Что это я так на его наезжаю?
Ну, во-первых, в передачке ТВ прозвучал странненький вопрос (который я процитировал в начале и на который вроде бы ответил).
Во-вторых, в этой передачке почти не произносилось имя Муслима. А если и произносилось, то как-то через запятую с Кобзоном. Ну и составили бы сюжет из песен, исполненных этим выдающимся (без всякой иронии – выдающимся) исполнителем И. Д. Кобзоном. И правда, там была одна песня в его исполнении, я сразу ее услышал – как будто мне на уши цветовой фильтр поставили. И вместо ослепительной радуги в уши вяло потекла вялая серость серого цвета.
И в-третьих, я знаю причину всей этой нелепости: составить передачу из песен Муслима и умудриться почти не сказать о нем. Причина в том, что Арно Бабаджанян в последнем (может, предпоследнем) интервью, называя певцов, исполнявших его песни, не назвал Магомаева. Это Магомаева очень удивило. После смерти Бабабджаняна его вдова Тереза звонила Муслиму и объясняла отсутствие его имени болезнью Арно.
Но, видимо, это было обострение армянской национальной болезни в отношении азербайджанцев, которая у Арно все-таки была. А у Муслима азербайджанской болезни в отношении армян не было никогда. Потому что после ухода Арно Муслим спел великолепный концерт памяти Бабаджаняна.
Муслим его простил. А вот наследники Бабаджаняна, судя по этой передачке, Муслима простить не могут.
А за что его прощать? За то, что гений? За то, что азербайджанец?
Бог им судья.
